Мир иной. Том 2 - Владимир Макарченко

– А дозволено ли будет просить девок этих прислужить нам при ужине? – Поинтересовался он у мужика, оставшегося за дверью.

– Для того и присланы! – Мужик хихикнул и стало слышно как он удаляется прочь.

– С чего это тиун так милостив к нам? Не скажешь ли, Вавил? – Поинтересовался Тихон.

– А от того, что письмо ему от князя привез, чтобы пригрел меня, пока князь сам в Москву явится. А скажите-ка, девицы, какое имя вам от роду дано? – Поинтересовался Вавил, испепеляя взглядом ту, которая была чуть пошире своей подруги в бедрах.

– Меня Баженой кличут, а ее, – она ткнула пальцем в бок своей напарницы, – Златой. Велено нам ни в чем вам не перечить… – Она, изображая скромность, которой не чувствовалось в ее поведении, томно перевела взгляд на пол.

– Хорошее дело вам велели! – Обрадовался Вавил. – Садися ужо рядом. Вместе будем харч жевать. Медка испробуй, сколь захочешь. Медок, он всякий напряг сиз головы выгоняет. Быстрее познакомимся.

Девка покорно разместилась рядом с Вавилом, плотно прижавшись к нему приглянувшемуся ему бедром. Рука Вавила, как бы невзначай оказалась на том самом бедре. Девка не вскочила, а наоборот еще плотнее прижалась к Вавиле.

– А ты чего свечой торчишь?! – Осмелев, рыкнул Вавил на ту, что названа Златой. – Иль Тихон никак тебе не приглянулся.

– Приглянулся… – Растерянно произнесла Злата, явно боясь чем-то не услужить гостям, к которым ныне приставлена была. – Токо… не знаю… Впервой мне такое…

– Ничего! Присядь ужо! – Совсем расходился Вавил. – Потом привыкнешь.

– Садись красавица. – Пригласил Тихон, слегка отодвигаясь на край скамейки, показывая своим жестом, что не намерен проявлять к девке лишнего интереса. – Поужинаем вместе. А потом пойдем, погуляем снаружи. Тут вчетвером тесновато больно.

Вавил расплылся в довольной улыбке, уже не стесняясь хапая девку за все приглянувшиеся ему места на ее теле.

Когда Мирон и Злата вышли во двор яркие звезды чистым хрусталем рассыпались по небосводу, который уже плотно налился ночной синевой. Сверкавший своими рогами полумесяц уже завалился немного вправо от зенита.

– Иди, девица, восвояси. Один побуду. Подышу свежестью. – Заявил Тихон. Подталкивая ее слегка в спину.

– Не велено мне раньше утра воротиться! – Запротестовала Злата. – Коли не исполню то, что велено мне, нас с мамкой прогонят со двора. Сначала плетей дадут… Потом в свинарник отправят свиное добро чистить кажный день. А мамка ныне на кухне. Чистота и сытость. Как потом?

– Хорошо. Будем с тобой утра дожидаться. Подскажи, где удобнее будет?

– Можно в нашу с мамкой избу пойти. Откроюсь ей, отчего тебя привела. Не заругает. Токо, ты уж при ней меня не лапай. Она и уйдет, коли надобно будет. – Охотно откликнулась Злата, которой само пребывание ночью один на один с мужчиной, было страшновато.

– Пойдем уж. Обещаю, что ни ныне, ни потом не трону тебя против воли твоей. Больно красна ты для дел, на которые тебя тиуны сладили. Ляжешь дома в постель. Скажешься, что при прогулке укусил тебя кто-то. Я же лечить тебя буду. В то время и князь явится. Может, при нем такие порядки отменят. – Проговорил Тихон. И тут же девица доверительно припала к его груди, прижимаясь горячими губами к щеке его.

– Хороший ты, Тихон. Не все такие. – Слеза девушки, сбежав из ее глаз, прокатилась по щеке Тихона.

– Не плачь, глупая. Не обижу…

– То от счастья слезы. Они не горькие….

Изба, в которой ютились Злата с матерью своей, даже на избушку не тянула. Больше на землянку походила. Чтобы войти в нее, нужно было четыре ступени вниз прошагать, да на глиняный пол, покрытый сухими ветками сосновыми, ступить. Крыша соломенная лежала на бревенчатом срубе из бревен в четыре ряда. Все освещение шло от двух узких как щели окошек затянутых бычьими пузырями. Широкая лежанка возле небольшой печурки служила, покрытая козьими шкурами, очевидно, служила постелью сразу для обеих женщин тут проживавших. Одна из них сидела на этом ложе в платье дворовой прислуги. Красивое лицо ее, очень похожее на лицо Златы, только слегка украшенное рано проступившими морщинками было повернуто в сторону входящих.

– Кого привела, Злата? Вижу – не из простых людей он. Зачем? – Поинтересовалась мать.

– Стольничий приказал в услугу к ним идти вместе с Баженой… – Зардевши от нахлынувшего стыда, произнесла Злата. – Токо… он не принял подарка стольничего… Не тронул. Нельзя нам показать то. Потому в избу нашу привела. Ты брось ему чего на пол чтобы полежать мог и поспать…

– Не волнуйтесь за меня. – Успокоил женщин Тихон. – Я сюда пришел от того, чтоб охрана видела, что с ней ушел в ночь. Скажут, что и ночевал с ней, когда утром явлюсь. Мне же ночлега не надо. У меня для того свое место есть. А ты, Злата, помни, о чем раньше сказал: змея тебя укусила. Завтра приду проведать.

*****

Фонарь за окном снова горел во всю свою ватную мощь. Пришлось задергивать шторы. Удобно устроившись на узкой кроватке, Тихон-Олег с улыбкой подумал: «Княжеские перины помягче этого матраса будут! Каков Вавил! Думает, так и поверил ему, что обычным купцом тверским является. Главное, что меня при себе оставил. Быстрее к Даниилу попаду…»

Глава 2. Князь приехал

Князь Даниил родился во Владимире. Он бы четвертым и младшим сыном великого князя Александра Ярославича Невского и Вассы, дочери Брячислава, князя Полоцкого. В возрасте двух лет, после того, как умер его отец в дороге из Золотой Орды, остался Даниил сиротой и был взят на воспитание дядей своим Ярославом Ярославичем, бывшим великим князем Тверским. Только и век Тверского князя великого при нем недолог был. Чуть боле семи лет прожил Ярослав с того дня, как привели к нему Даниила. Как и предрек он, братья Даниила: Дмитрий, Андрей и Василий, выделили ему Москву.

Развеселило их это наследство. Кто такому приобретению противиться будет? В эту глухомань из стольных городов кто поедет? Пусть десятилетний брат княжению в этой малой земле подучится пока дорастет хотя бы лет до четырнадцати, когда его уже мужем можно посчитать будет.

Теперь вот готовился поезд княжеский в дорогу. С учетом того, что Москва свою дружину имела, которой доселе тиуны командовали, снарядили Даниилу только две сотни конников для сопровождения и в качестве его личной дружины они с ним в Москве и останутся. Свита князя состояла из нескольких его ближних придворных, которые при жизни Ярослава были к нему в воспитатели приставлены. Все на месте. Не хватало только одного – боярина Телецкого. Самый ближний он при Данииле был. Всегда рядом. Всегда подскажет чего. А тут запропал куда-то. Никто точно сказать не мог – куда. Может, не схотелось ему земельку свою бросить, чтобы князя в Москву сопроводить. Может, еще что. Как угадать? Да и некогда было молодому князю в эти думки надолго впадать. Суета сборов отвлекла его внимание. А вот в дороге…

– А что, Сила, – обратился он к своему постельничему, – куда боярин Телецкий подевался? Не слыхал ли? Что-то удивительно то, как пропал он внезапно…

– Мне-то, откуда про то ведать? Тебе не сказал, а как мне скажет? – Ответил Сила.

– Жаль, нет его с нами. Больно привык кнему. – Продолжал Даниил. – На новом месте более других помог бы в делах моих. Долго при великом князе служил. Многому сам научился. Много мне помог узнать. Жаль…

– Не тужи, князь, поди объявится как-то. – Успокаивал Сила. – Коли чего надобно тебе, мне сказывай. Я мигом сполню.

– Мигом? Только мне самому додумывать все надобно. А боярин бы и подсказать что надо смог… – Вздохнув, тихо, чтобы не слышал Сила, проговорил Даниил.

Тиуны, зная, что в Тверь им обратной дороги нет – не Ярослав уже на великом княжении, пышно встречали Даниила на въезде в город, выгнав сюда поболе народу, который принарядиться да хорошо помыться заставили.

– Лохмы свои на головах приберите! На ноги что обуйте! Негоже, чтобы князь молодой зрел на неприглядность вашу. Коли увижу кого не так, как велено, велю хлыстов надавать по десятку! – Грозно наставлял встречающих старший из тиунов. – На колени по моему велению и мордой в землю! Чтобы видел князь Московский Даниил ваше ему почтение. Батюшку с его монахами вперед пропустите, пусть Крестным Знамением дорогу в Москву князю освятит. За ними торговый люд со своими подарками. Из работных рядов старшина пусть вся кучкой обозначится. А посля ужо, и иной люд станет. Вот так! Дорогу не замать! Вольно княжий путь лежать должон!

Все это и увидел Даниил при въезде в Москву. А путь до дворца его сопровождал перезвон колоколов церкви да монастыря совсем недавно тут возведенных. После Твери грустен был вид этого малого городка с его узкими грязными улочками. Даже ту, по которой князь въезжал не смогли до конца наладить. То тут, то там, а чвакали копыта коня в мелки лужицах, которые успели создать хозяйки дворов, выплеснув сюда воду от утренней помывки. Хорошо, хоть иные отходы хозяйства не плеснули. Как и в иных городах стольных, княжьи хоромы имели отдельный двор, обнесенный частоколом с главными и задними вратами.